Зеленые улицы тихого Пинска круто сбегают к набережной у слияния Припяти и Пины.
За широкой гладью реки пойменные луга в цветенье разнотравья, в медвяном аромате и пчелином звоне. По реке натужно тянутся караваны барж и рудовозов, трещат и мчатся моторки со шлейфами радужных брызг. На песчаных пляжах поблескивают мокрые загорелые тела.
Воскресным утром Василий Захарович с пятнадцатилетним сыном пошел на коллективный огород поливать капусту. И в выходные дни вставал на рассвете, и детям не позволял нежиться в постели, с малолетства приучал к труду на земле.
— Видишь, Леня,— говорил сыну,— из зернышка такое чудо выросло. А не согрей его заботой и трудом — чертополох забьет, соки все высосет, заглушит этот серебристый клубочек, дающий силу человеку.
— Папка, ты стихи случайно не сочиняешь? — улыбнулся Леня.
— Куда мне А читать люблю. Пушкина и Купа- лу, а Якуб Колас в «Новой земле» как будто про меня описал. Вот польем последнюю бороздку и махнем на Пину, посидим с удочками над плесами.
Но не суждено было Василию Захаровичу «махнуть» в это воскресенье в приречные луга.
У подъезда остановилась и настойчиво начала сигналить обкомовская машина. Холодок тревоги пробежал по спине. Не на прогулку же его приглашают. По давнишней многолетней привычке сунул в карман пистолет, взял документы, схватил полувоенную фуражку и выбежал на улицу.
— В обком, Василий Захарович,— распахнул дверцы шофер и уже в машине уточнил:—Первый всех созывает. Вроде бы бомбили аэродром. Неужели война?
В кабинете Авксентия Малаховича Минченко уже было полно народу.
— Товарищ первый секретарь, заведующий хоз- фининспектор Корж прибыл по вашему приказанию,— отчеканил Василий Захарович и отдернул руку от козырька.
— Сразу видно — военный человек: в боевой обстановке и докладывает по-военному. Учитесь, товарищи.
Секретарь обкома сообщил о вторжении фашистов в западные пределы страны, призвал всех быть готовыми отразить вражеское нападение, четко определил задачи каждого работника обкома.
— А вас, товарищ Корж, попрошу подготовить к эвакуации партийный архив и обеспечить безотказную работу автомобильного транспорта.
Четкости и исполнительности у Василия Захаровича мог поучиться каждый. Потому-то все и спорилось у этого человека.
Покончив с погрузкой архива, Корж снова пришел в кабинет секретаря обкома и, улучив удобный момент, сказал:
— Вам, очевидно, известно, что я бывший партизан. Мне кажется — и в этой войне не обойтись без партизанской борьбы. Может быть, придется перейти Буг и там громить врага. Вот и думаю
— Думаете правильно, Василий Захарович. А создать и возглавить отряд возьметесь? — спросил секретарь.
— Возьмусь. Только людей буду подбирать сам.
Минченко по телефону попросил секретаря горкома оказывать Коржу всяческое содействие.
Прощаясь и желая успеха, сказал командиру будущего отряда:
— Только пока не будем называть отряд партизанским. Считайте его просто истребительным отрядом. Но людей на всякий случай готовьте для партизанской борьбы.
В приемной Василий Захарович встретил двоюродного брата и соратника по партизанской борьбе в двадцатые годы Григория Карасева, Федора Кунько- ва, инструктора обкома Веру Хоружую и ее мужа, заведующего военным отделом горкома Сергея Корнилова.
— Ну что, Василь? — не удержался Карасев.
Корж обвел всех медленным взглядом. Рядом стояли надежные, близкие товарищи.
— Будем создавать отряд.
— Считайте нас с мужем вашими бойцами,— подошла и стала рядом Вера Хоружая.
— А мы уж само собой,— присоединились Куньков с Карасевым.
О храбрости, мужестве, конспиративном таланте Веры Захаровны Хоружей в годы ее работы секретарем ЦК комсомола Западной Белоруссии рассказывали легенды. Карасев и Куньков сами могли возглавить отряд. Корнилов, человек военный, тоже был нужен отряду. В горкоме Коржу выделили комнату, связали с комсомолом, секретари горкома и ядро будущего отряда занялись подбором людей.
С каждым из них Василий Захарович беседовал отдельно и обстоятельно. Не торопил с ответом, просил подумать, все взвесить, рассказывал об опасностях, трудностях и тяготах партизанской жизни.
(Пока оценок нет)
Загрузка...